Насколько бы не поднимали вверх головы младшие расы, всегда будет то, что сильнее и мудрее них. Здесь, в городе, что разительно отличается от всего мира. Где небо то и дело становиться почти что серым из-за дыма цехов, где создаются делали для летающих кораблей или новые големы, часть из которых неизбежно может стать хоролами. Хория давно шагала словно в иной ленте времени, пугая и заставляя многих во многом подумать, чем идти против них. Рука об руку с Зефирами, находя язык с Лей-Линиями, осваивая Небеса и Недры, все больше они уж не прятались, но становились тем, кого боялись. Ступая по улицам Алора, можно было сразу заметить, сколько часто многие изобретатели здесь ходят с поднятой головой, зная, что они — ключ к завтра. И что никто пока не может их догнать и близко. Все эти люди и не только — спешащие куда-то силуэты, не смотрящие дальше пары десятков лет и даже не думающие о том, что в мире есть что-то более вечное, чем их амбиции. В городе, что жил в темпе, заставляющем считать секунды, все упиралось в ровный щелкающих звук шестеренок, заставляющих двигаться стрелки. Алор верил, что укротил мир. Алор был глупым ребенком, которого пока любили и опекали.

Делая шаг от окна и позволяя тяжелым шторам закрыться, погружая комнату в полумрак, Ребекка взглянула в сторону человека, что сидел напротив нее. Крутя в руках цилиндр, ее гость, выстукивая ритм носками ботинок по начищенному паркету, был погружен в свои мысли, смотря взглядом словно сквозь рисунки дерева. Она не мешала ему ни в принятии решения, ни в его поиске, все еще держа в голове, насколько странной и глупой может казаться ее просьба. Взглянуть и ослабить чары на птице — глупость и только… Возможно. Однако, прикрывая глаза, Бека вспоминала, как силами своими аккуратно тянувшись к сознанию птицы для разговора, встречала странное подобие пелены. Словно что-то ограничивало возможность тянуть к той магией, что ей была доступна ныне. И даже эти небольшие потуги выматывали так, что после требовался отдых. Но все же… Сэмми всегда говорил о том, что у нее прекрасно развита интуиция и что им нужно верить. И если эта интуиция кричала о том, что что-то было не так — к ней стоило прислушаться. Даже если эта правда заставит после смущенно краснеть.

– Что же… Я не уверен, что это то, о чем Вы, леди Оуэлд, говорите… но я рискну попробовать.
– Благодарю, мистер Рейнд. За мной. Я его предупрежу.

Кивая одному из своих знакомых (и отчасти должников) и маня того последовать за собой, она вышла вперед, держа спину прямой и привычно чуть приподнимая вверх подбородок. Чеканя каждый свой шаг туфлями на небольшом каблуке, что были сокрыты под слоями привычно черных одежд в этот раз закрытого платья, ненадолго она погружается в свои мысли вновь. Дорога до ее рабочего кабинета занимает не столь много времени. Идя по лестнице, где шг гасится о расстеленные ковры, она идет привычным маршрутом и так же привычно стучит в дверь своего же кабинета, предупреждая о своем визите. Лишь после открываться дверь без единого намека на скрип — за петлями здесь всегда следили тщательно.

Ее кабинет встречает полутьмой из-за прикрытых дорогих толстых штор и боем часов. Что-то, что планировалось, как будуар, ныне было лишено намека на излишнюю роскошь. Стоящие у стен шкафы были полны вовсе не романами, но книгами и отчетами. Вместо духов — запах масла и воска. Вместе украшений на столах были разложены детали и увеличительные стекла. Чуть в стороне — небольшой диван, на коем можно было отдохнуть, и шкаф, в котором красиво посверкивая в свете ламп стоит стеклянный графин, полный новомодного напитка — виски. Лишь главный рабочий стол был в подобии порядка. И именно  возле него по правую руку стоит клетка с птицей слишком умной.

– Дня доброго, Корво. Прости, умница моя. Если я права, то будет не столь приятно для тебя. Приступайте.

Кивнув мужчине, он отходит в сторону и дает выйти вперед мужчине волшебнику. Тот, посмотрев на хозяйку дома в странном смятении, осматривает клетку, внутри коей сидит крупного размера ворон. Через миг в руках мистера Рейнда — небольшая сфера. Прикрыв глаза, мужчин начинает отчасти нараспев читать заклинание, во время которого у него в удивлении взметаются выше брови. Словно даже ненадолго сбиваясь в чтении заклинания, он продолжает его, пока сама Ребекка мечется между странной радостью от того, что была права, волнение от того, что вскоре будет, смущением от того, что было, беспокойством от того, что испытывает тот, кто успел ей полюбиться. Речь волшебника становиться чуть тише и, мотая недовольно головой, тот произносит.

– Странные чары… очень странные. Но, кажется,  ненадолго ослабить смог.
– Сколько у нас времени?
— До 30 минут… возможно продержусь дольше, — мужчина, держа в руках теперь сверкающую словно изнутри переливающуюся светом сферу, выглядел одновременно собранным и чуть забавным из-за того, как словно чуть левитировать его волосы и усы, что стали тянуться к потолку. .
– Благодарю.
Выдерживая паузу, она нерешительно подходит ближе и касается прутьев клетки с беспокойством смотря на птицу.
– Корво? Ты… можешь говорить? тебе больно? Я… могу как-то помочь тебе, друг мой?

Улицы Сейфены во время Дария представляли собой воистину дивное зрелище. Огромное количество жителей носились по ровным улицам туда-сюда, силясь успеть завершить приготовления. Все, чтобы в итоге все замерло примерно в середине месяца.  Все, чтобы улицы стали несколько пусты, а возле стадиона наоборот было столь шумно, что едва можно разобрать речь находящегося рядом. Эти тишина и шум, что, танцуя, рука об руку шли рядом, были прекрасным фоном для того, чтобы делать свое дело с чуть меньшей осторожностью. Все внимание стражей и смотрителей было близ Кованого Луча, но никогда нельзя забывать о том, что привыкнув уже за долгие годы рутины, стражи всегда оставались бдительны и к другим лучам. Особенно вечером, когда праздная толпа передвигалась от таверне к таверне. Все вокруг затихало, примерно, ближе к 4-5 утра. На небе виднеются первые просветы зарева  и виды, открывающиеся сейчас с крыш, все еще захватывали дух. Даже здесь, посреди условного континента и не видя моря далеко внизу, можно было ощутить себя на вершине мира. Руку протяни - коснешься облаков. Вергилий отлично понимал, почему многие стремятся сюда. А еще он понимал, что единицы смогут найти себе здесь место. Потому как даже его душит то и дело жаба платить по десятку золотых за сутки проживания даже в самой отвратной таверне. Цены под праздники и вовсе могли “внезапно” взлететь. Но, если уметь крутиться… всегда можно найти жилье бесплатно. Главное вовремя показаться глупым или обольстительным.

Легко мотая головой, наемник легкой тенью двигался по крышам магического квартала, прислушиваясь к чутью и реагируя на каждый рык Киндред. То кошкой, то вороном, они были рядом, осматривая крыши и ища любые намеки на ловушки, коих тут было почти что в избытке. Порой посверкивая мирным светом, они чаще выдавали себя гулом, который едва услышишь в обычное время. Но годы тренировок научили его весьма остро реагировать на подобное звучание. Он замирает, кажется, вместе с рыком Тени, после долгое время смотря на окошко чердака. Чердака, в котором были мутные стекла, не позволяющие что-то разглядеть. Рискуя, отчасти, Вергилий кладет руку к уже остывшей крыше и, закрыв глаза, прислушивается к своим ощущениям. И что-то внутри него почти скручивает тревогой, а волосы встают дыбом. Он не умел чувствовать магию столь остро. Но даже то, что у него есть, позволяет понять, что там что-то есть. Запоминая для себя это место, он привстает, высматривая ориентиры, а после замирает, смотря с высоты на раскинувшийся недалеко парк у Золотого театра. Губы, невольно растягиваются в улыбке, заставляя вспомнить словно случайно о ставшем уже привычном в этом городе развлечении. Пропадать, заявляя где-то громко о себе, а после прятаться, оставляя следы. Не наблюдая даже издали за своей проблемой, он медленно пил слухи, что доходят до него. Слухи, в которых златовласый бард мечется зверем, что теряет след. Эти салочки длятся примерно уже месяц. И, кажется, там уже почти в отчаянии.

“Идиот”

Рык Киндред у уха и щелканье почти волчьих челюстей лишь подстегивают сделать глупость. Доставая перчатки, покрытые крючьями, он переходит ближе к внутренней части дома и, укрывая себя тенью, привычно спускается вниз, аккуратно цепляясь за поверхность. Порой чуть недовольно сжимая губы,когда сапоги не могли зацепиться за стены, он уже понимал, что поздно вспоминает о кошках.

“Зато лезешь к тому еще кошаку. Не терпится опять почувствовать его зубочисточку у горла”

Закатывая глаза в ответ на эти слова, наемник аккуратно скользит ниже, но ненадолго на губах улыбка. Ненадолго он снова чует запах роз и бархат кожи под своими руками, чувствует шелк золотых волос и видит искры в глазах цвета неба. Ласка… все еще был Лаской. Небольшим, но опасным хищником, что не только лез на добычу крупнее, но еще и ее валил. Красивый, милый, безобидный… Нет. Не те слова. Красивый, изысканный, утонченный. Словно стилет, грозящий стать мизерикордом, стоит противнику даже в самых надежных доспехах на миг ослабить свою бдительность. Возможно поэтому он все еще помнит столь хорошо их встречу. Его нельзя удивить ни кинжалом у горла, ни высокомерием, ни изгибами тел. Но он чувствовал эту опасность. А потому из разу в раз - дразнил. Оказавшись на земле, пряча перчатки, пока еще оставаясь в тени, он все же решается на глупость. Идти не улицами, о нет. Он сам почти подступается к театру. Идет мимо него и окон, в которых горит свет. Их разделяет расстояние значительное. Для тех, кто там, он лишь ненадолго мелькнувшая фигура. Для него… для него он, выходя из плена теней, привычно оставляет небольшой камушек с глазом бога, к которому привязаны перья. Повернув голову в сторону света, снова растворяясь и исчезая в тенях Вел-Грота, он уходит, чтобы, уже петляя между улицами и домами, начать все больше полагаться на тени мира простого. Ушел столь привычный холод, мазнув напоследок ледяными пальцами по шее, отчего он дрожит и ведет плечом. Перестав красться, уже намного спокойнее и без лишней спешки, он стал идти к центральному проспекту.  Улицу, столь широкую, что впервые узрев ее не понял, зачем здесь столь большие роскошества. Но именно сюда стекались все дилижансы. И именно здесь даже ночью на высоте примерно второго этажа летали крошечные бумажные птицы, кои несли в себе небольшие послания. Задержав руку у лица, что ненадолго полностью скрывает непроглядная чернота, он прядет из ничего маску Кристьяна Фонтейна, к которому вопросов будет сильно меньше,даже если одежда его темна и покрыта словно даже пятнами, что помогают лучше прятаться в тенях. Выпрямляя спину, и приподнимая голову, словно актер на сцене, Вергилий без спешки проходит улицу.

“Агам?”

Легким кивком отвечая на голос Киндред, что, провернув круг, вернулись к нему, труся рядом в облике волка, он даже не подавал виду, что чуял взгляд. Но волосы на затылке вставали от него дыбом, а губы расплывались в оскале. Движениями рук перепрятывая выкраденный конверт в более надежные карманы, ежась словно от подобия холода, Вергилий чуть ускоряет свой шаг и берет путь в сторону улиц, что идут к торговому кварталу. Но, не успевает, кажется. Не переходя на бег, наемник кладет руки на парные клинки у себя на поясе и, провоцируя откровенно, начинает насвистывать мелодию, что играла в ночь их первой встречи. Под кою они шептали друг-другу о том, что есть дело. Что все же хочется продолжить встречу. И, слыша кою, кажется, вовсе не ожидали того, что все перейдет в подобие соревнования. Продолжая свистеть, он улыбался. И в жуткой, но такой знакомой манере, улыбалась Киндред.

— Прекрасный вечер…. Ласковый.

Мысли вслух тихим, нарочито хриплым - словно в то утро - голосом.  Конечно же, не более, чем мысли вслух. И все же, снимая капюшон, он улыбается, смотря через правое плечо. Улыбается до глупого счастливо.

~ За несколько дней до назначенной встречи.

В просторном кабинете тишину нарушала мелодия, какую бездумно напевали хрипловатым девичьим голосом. Статный темноволосый мужчина со шрамами на лице, но умиротворением во взгляде, прислушивался и перелистывал страницы документов, хранящих последние сводки важных новостей. Время от времени Медив поглядывал в сторону своего стола, на котором растянулась его подопечная, старательно разрисовывая мятый чертёж цветными карандашами. Обычно у злых гениев принято заводить в качестве питомцев кошек или, скажем, попугаев. Ко всеобщему удивлению Медив завёл дочь. Впрочем, мужчина никогда не относил себя к категории "злобных гениев" и не претендовал на подобный титул, так что маленькие слабости позволял себе больше, чем иные. Приняв этого "котёнка", он с удивлением для себя стал отмечать изменения в собственной жизни. Особенно в мировоззрении. В лучшую или худшую из сторон, это, конечно, тот ещё вопрос.

Время идёт, и вот, самая большая из слабостей, в очередной раз презрев все правила приличия, лежит на его рабочем столе, нахально сбросив стопку бумаг на пол. Листы белыми пятнами разлетаются по тёмно-зелёному ковру, с некоторой обидой за подобное пренебрежение взирая на владельца кабинета. Он их игнорирует, вполне довольный тем, что приёмная дочь решила провести вечер в его молчаливой компании.

Тощей девчонке глубоко наплевать, что там за занудство написано в десяти экземплярах. Она полностью сосредоточена на своем деле. Длинные голубые косы разбросаны в хаотичном порядке. Джинкс лежит на животе, болтает в воздухе ногами, кивает головой в такт напеваемой мелодии и в сосредоточенности прикусывает нижнюю губу, пока резкие штрихи желтым, красным, фиолетовым разлетаются по чертежу, задевая поверхность стола. Песенка о Туманном городе ей пришлась весьма по вкусу и теперь частенько звучала в кабинете отца.

Короткая голубоватая вспышка мелькает на периферии зрения Медива. Он переводит взгляд к источнику свечения - из бокового кармана на кожаном поясе Джинкс мерцаем уголок игральной карты. Мужчина ничего не говорит, только наблюдает. Не заметить эту вспышку она не могла. Или всё же могла? Когда девочка чем-то увлекается, то часто окружающий мир для неё перестаёт существовать.
Медив ждёт. Джинкс завела песенку по второму кругу, сменив цветной карандаш на ярко-зелёный.

- Милая, ты не можешь просто сделать вид, что ничего не заметила, - наконец, говорит он, выдыхая слова вместе с терпким табачным дымом.

Джинкс не отвлекается от чертежа, в уголке листа вырисовывая, как ни странно, руны на дархене. Криво, по-своему, на первый взгляд - без связующей их идеи. В ответ на слова отца она вопросительно мычит. И Медив гадает: снова она хитрит, пытаясь обвести его вокруг пальца, или же всерьёз занята очередным изобретением.

- Джинкс, - с нажимом произносит мужчина, вынуждая подопечную отвлечься.

Девчонка в один миг раздражённо рычит раненой волчицей, отшвыривая карандаш в дальнюю стену и опуская голову на стол. По всем её виду понятно, что сообщение пришло от гильдии совершенно невовремя. Перевернувшись на спину и закидывая ногу на ногу, она резким движением вынимает из кармана карту и хмуро смотрит в краткие надписи.

- Ничего нового. Какие-то типы хотят блага для мира. Бла-бла-бла... Это так скучно! - она капризно хнычет, забавно сморщив лицо. Медив усмехается: ну конечно, зачем ребёнку говорить о благах для мира, если ему просто нужны игрушки?

- Ты с этим разберёшься, я знаю, - мягко говорит он, обращая на себя взгляд голубых глаз. Джинкс смотрит пристально, не мигая. Детская обида на лице исчезает, разглаживается. Девица плавно стекает со стола прямо в руки Медива. Устроившись на его коленях, она крепко обнимает мужчину, зарываясь носом в плечо, вдыхая знакомый аромат. Он прижимает её к себе, гладит по волосам столько, сколько ей нужно, в молчании и доверии.

- Угу. Это ненадолго, - тихо произносит она. Короткий поцелуй в щёку, оставивший сливовый отпечаток помады на коже, и одним рывком Джинкс покидает уютный кокон, спрыгивая с колен Медива. Широкая улыбка, взмах ладони на прощание, и из кабинета она вылетает ураганом. Взметнувшиеся с пола листы документов с шорохом опускаются вновь на тёмно-зелёный ковёр.

---

В Аркане не держат идиотов. Безумцев, психов - да, она сама тому неплохое подтверждение, но идиотов - никогда. С такими мыслями "восьмёрка жезлов" добиралась до столицы Малдокии. Направлять исполнителя в те края, где ему будет незнакомо даже здешнее наречие, по меньшей мере глупость, коя столь крупной и успешной гильдии была совершенно несвойственна.

Какие цели преследует заказчик на самом деле, в сущности, Джинкс было абсолютно наплевать. Кто всерьёз будет верить в исповедь того, кто обращается за услугами к теневым дельцам? Вероятней всего, речь идёт о борьбе за власть, где буквальное устранение конкурента стало необходимостью. Так бывает, когда диалоги заходят в тупик, кто-то слишком упрям, а другой слишком косноязычен. Чаще всего, в подобном ключе мыслят разного сорта чиновники, купцы, знать и прочие властолюбцы. Им важно оставаться в глазах простого люда с чистенькими ручками в беленьких перчаточках, а потому готовы платить золотом за кровь неугодных. "Кровавое золото" - напыщенные жрецы любят читать проповеди о зле, какое творят "дети мрака". Вот только забывают о том, что глупо обзывать "злом" всего лишь оружие. Истинно гнилые душонки у тех, кто это оружие держит и разит им своих врагов, предпочитая более лёгкий путь. Ведь, в сущности, устранение неугодных чужими руками при помощи монет - очень простой путь. Как нос почесать.

Хмыкнув своим рассуждениям, Джинкс покинула портальную площадь и легко слилась с толпой горожан. Столица любой страны - весьма удобное место, чтоб затеряться. Здесь никому ни до кого нет дела, каждый спешит по своим делам, не способный заметить даже демона, пока не столкнётся с ним лицом к лицу. До квартала каких-то там Каменных истуканов, где располагался трактир с банальным названием "Горн и Кружка", путь был не близкий, однако девушка никуда не торопилась. Времени у неё было в достатке, и она с любопытством гуляла по городу, разглядывая прилавки, вывески, прохожих. Тут стащила леденец - мятный, какой забавный вкус, - там швырнула гнилым яблоком в голову напыщенному болвану, что отчаянно выпячивал грудь перед горсткой девчонок, явно стараясь тех впечатлить размахом плеч.
Мелочи, всего лишь потеха, призванная скрасить прогулку.

Чем отличается корчма от таверны? Уровнем обслуживания, качеством еды и напитков, а также ценами. Так вот, трактир в градации питейных заведений стоит повыше баров, но не дотягивает до таверн, постоялых дворов и гостевых домов. Нечто среднее: клопы не всегда жрут ночами, пиво почти не разбавленное, а от еды точно не отравишься. Простые работяги и те, кто может себе позволить не травиться дешёвой ячменной похлёбкой, обычно проводят время здесь. Особенно вечерами.

"Горн и Кружка", похоже, заведение популярное. Либо единственное в округе - сносное. Никак иначе объяснить плотный поток посетителей трактира Джинкс не могла. Наверное, со стороны знатоков и любителей гостей трактира было не слишком-то и много, однако для Джинкс этого было вполне достаточно, чтоб напрячься и сосредоточиться. Девушка проскользнула в душное, наполненное множеством резких запахов помещение безликим призраком, оставаясь в тени какого-то громилы, что дальше собственного носа не был способен что-либо увидеть. Впрочем, как и большинство простых обывателей.

Джинкс уверенной походкой шла вдоль стен, избегая света фонарей и свечей, и наблюдала. Слухи, сплетни, бессмысленные пьяные разговоры. Она резко мотнула головой, так, что капюшон ветхой серой накидки, скрывающей тощую фигурку и длинные голубые косы, едва не слетел с головы - всё не то. Её ждут, это достоверно известно. Однако, любая подобная встреча может оказаться ловушкой. Особенно, когда речь идёт о переговорных и тайных комнатах для секретиков вот в таких вот трактирах. Варианта два: либо такая комната где-то в подвале, либо наоборот - наверху. Сокрыта магией и, конечно же, в ней нет окон. Максимум вторая дверь, чтоб успеть уйти каким-нибудь тайных ходом.

Джинкс усмехнулась. В такой-то дыре и тайный ход? А впрочем... Почему нет? Это окраина города. И раз здесь такая комната есть, то и встречи разного толка проводятся. Возможно, даже с завидной регулярностью. Не будь они обеспечены дополнительными мерами предосторожности, то и не были бы популярны. Нет, даже не так. Заказчик-белоручка наверняка не выбрал бы это место. Хотя... А вдруг он дурак? Среди знатных дураков хватает.

Поджав губы, девушка облокотилась о стену. Не шевелясь в тени, она стала выжидать.

Миловидная девушка с пышными каштановыми волосами тонко пискнула сквозь зажатый рот, когда оказалась в плену цепкой хватки. Испуганным взглядом она пыталась понять, кто на неё напал. В ответ послышалось тихое шипение, призывающее если не к молчанию, то как минимум к тишине. Призрак с ядовитым пурпуром в глазах отпустила свою жертву, хищно улыбнувшись.

- Здесь проходит одна встреча. Меня ждут, - тихо произнесла фигурка в капюшоне. - Джинкс.

В лице разносчицы напитков проскользнуло понимание. Девушка чуть успокоилась, выдохнула. У посетителей часто хватает наглости и откровенно тупого чувства юмора, чтоб донимать обслуживающий персонал. Поначалу она даже захотела отругать нахальную девицу за ненормальную выходку. Однако, столкнувшись с необычным цветом глаз, передумала. Что-то в этих глазах внушало животный страх, и она предпочла колкости при себе, коротко кивнув в знак того, что понимает, о чём идёт речь.

- Да, такое имя называли. Встреча в комнате на втором этаже, это...

- Хм, у вас здесь подают фруктовый сок? - вдруг перебила её посетительница, будто детали ей стали совершенно неинтересны.

Опешив, даже чуть задумавшись, разносчица вновь кивнула. Гостья радостно хлопнула в ладоши и, взяв собеседницу за ладонь, вручила целую золотую монету. Поднявшись на носочки, она тут же перекатилась на пятки. И так, качнувшись ещё пару раз, словно вышла из задумчивости и добавила:

- Принеси мне. Большую кружку, как другим под пиво. О! И добавь туда трубочку.

Чудоковатая посетительница хоть и пугает, но платит золотом. На этакую щедрость нет смысла задавать вопросы! Подхватив юбки, разносчица с опьянённой улыбкой нырнула в подсобное помещение, скрывшись за двустворчатыми дверьми. Джинкс довольно хмыкнула. Медив верно говорит: золото - универсальный язык, доступный понимаю большинства, если не всех. И, покуда ей добывают лакомство, можно приступить ко второй части плана по встрече с потенциальным заказчиком. Выудив из поясного кармана мятую, пожелтевшую бумагу, Джинкс ядовито-розовыми каракулями изобразила зверушку, отдалённо напоминающую не то кота, не то обезьянку с угрожающим взглядом. Закончив свой шедевр, она четырежды свернула рисунок.

Желаемое появилось довольно быстро. Вот только отпускать так просто разносчицу Джинкс не собралась.

- Миленько тут у вас, - глоток сока через трубочку, улыбка. Девушка стала помешивать трубочкой сок, точно ложкой. - Проводи меня.

Не просьба, почти приказ. Разносчица быстро сообразила, что одним соком стоимостью в золотой не отделается. В коридоре на второй этаж чудоковатая посетительница вручила ей бумажный свёрток с чёткими инструкциями. Нужно постучать в дверь, сказать нужные слова, и быстро молча уйти, сделав вид, что ничего не видела и понятия не имеет, что происходит. О, подобное всегда означает недоброе, так что она бы и без напоминаний притворилась, будто слепа и глуха, точно труп, дабы таким не стать в самом деле.

Крайняя дверь в конце коридора. Разносчица стоит перед ней неуверенно, косо поглядывая на посетительницу. Странно - сейчас её глаза голубые? Наверное, тогда показалось. Хотя как может показаться подобная жуть? Точно чудовище из мрака взирало, желая сожрать саму душу. Девушка зажмурилась, отгоняя неприятные воспоминания прочь. Это неважно, когда в кармане лежит целый золотой и он только её. Она выдохнула, вдохнула и уверенно постучала три раза в дверь. Джинкс прижалась к стене, вновь скрывшись в густой тени от свечного фонаря, и не двигалась. Казалось, даже перестала дышать, слившись со стеной. Кружку с соком она предусмотрительно поставила подальше. Куда проще за ним вернуться - в любом из исходов.

- Назовись, - вкрадчивый, но требовательный мужской голос приглушён. Вероятно, магией. Подобные комнаты не имеют смысла, если их не оградить цепями рунных последовательностей, что по-хорошему должны полностью скрывать все звуки. Но что можно требовать от подобных заведений? Впрочем, не исключено, что у засевших в комнате попросту есть "ключи доступа" к заклинанию и они вольны настраивать его по своему усмотрению на период встречи.

- Эбби. Для вас Джинкс передала письмо, - коротко произнесла девушка. За дверью послышались недовольные, неразборчивые бормотания, но дверь всё же открылась и за порог высунулся здоровенный детина, нависший над служанкой. С упрямым взглядом, не отводя взгляд, она выставила перед ним на ладонях свёрнутый листок бумаги, постепенно начав тот разворачивать.

- Эй, ты зачем это...

Он быстро начал догадываться, что "что-то" пошло не так, это было видно Эбби по его взгляду, по хмурому выражению лица. Договорить мужчина не успел. Тень, отделившись от стены, стремительным движением сильно ударила того в висок рукоятью оружия. Его глаза закатились и он быстро обмяк, распластавшись по деревянному полу. Эбби удалось не вскрикнуть, вовремя зажав обеими ладонями себе рот. Бумажка с нарисованной зверушкой была последним, что увидел охранник перед тем, как его мир померк. И сейчас, будто в насмешку, этот клочок бумаги лежал рядом с его лицом.

Не дожидаясь, покуда охранник примет красивую позу, Джинкс сняла с предохранителя пистолет и взвела курок, нацелив дуло на вытянутой руке прямо в голову фигуры, сидевшей дальше других. Впрочем, из других здесь был разве что... эльф? Джинкс весело фыркнула, чуть скосив на него взгляд. Нестандартный тип.

- Здрасьте! Надеюсь, я не опоздала на вечеринку? - оскалилась она в улыбке, поднося к уровню лица гранату, украшенную цветастыми росчерками и острыми, словно у хищника, челюстями. Одно неверное движение и взрыв избавит мир от очередных спасителей. Достаточно выдернуть чеку. Осознав, что более её присутствие не понадобится и её миссия в полной мере исполнена, Эбби поспешила раствориться в коридоре трактира, предоставив этим странным и, безусловно, опасным личностям разбираться во всём без неё.

Она любила эффектные представления. И, судя по тому, как у мужчины едва не выпала курительная трубка изо рта - он вовремя успел её подхватить пальцами - ей это явно удалось. Несколько молчаливых, напряжённых секунд текли, обволакивая присутствующих, словно тягучий мёд.

- Добро пожаловать, мисс... - натянул улыбку мужчина, несмотря на угрозу оружием.

- Джинкс, - она по-птичьи склонила голову набок, оценивая его движения. Голубая чёлка выбилась из-под капюшона.

Голос мужчины чуть подрагивал, но он быстро взял себя в руки. Кивнув в знак приветствия, он глубоко вздохнул и плавным жестом пригласил девушку присесть к столу. Ему стоило всё же некоторых усилий сделать вид, будто теперь ему ничего не угрожает. Особенно, когда телохранитель лежит за пределами комнаты без сознания на полу, а он окружён двумя весьма опасными личностями.

- Теперь все в сборе. Прошу вас, проходите, присаживайтесь.

Джинкс не спешила. Она продолжала держать на прицеле потенциального заказчика, но внимательно осматривала комнату. Вот по балкам вырезаны сплетённые руны заклинаний, уходящие к потолку. На столе какие-то бумаги. Снова. Возможно, детали заказа. Из теней комнаты никто не поспешил на выручку этому холёному типу, значит... Последний раз окинув взглядом потолочные балки, Джинкс согнула левую руку, что держала пистолет, в локте. Щёлкнул предохранитель. Она хмыкнула и - ушла.

Звуки шагов сначала удалялись. Однако, не прошло и минуты, как её фигура вновь появилась в дверном проёме. Уже без нацеленного на присутствующих оружия и без гранаты. Зато с большой кружкой, наполненной рыжеватого цвета напитком, какой девица потягивала через трубочку. Она переступила через ноги охранника, словно через какой-нибудь мусор, не достойный внимания, и прошла в комнату. Здесь в самом деле не было окон. Зато контуры двери, предназначенной, по всей видимости, в качестве запасного выхода, Джинкс заприметила. Её походка была смазанная, она перекатывалась в каждом шаге с носочка на пятку, точно в какой-то детской игре, и взглядом продолжала изучать комнату. С головы капюшон всё-таки съехал, показав голубую макушку. Встав позади нанимателя - им уж точно не мог оказаться нетипичного вида эльф, - Джинкс помешала напиток трубочкой и облокотилась об одну из балок в комнате, при этом скрестив ноги.

Подал признаки жизни охранник. Закряхтев, он поднял свою здоровенную лапищу и начал потирать место удара. Увидав вновь перед собой рисунок с гримасой неведомой зверушки, он с смешанным чувством опасения и злости метнул взгляд в комнату. Встретившись взглядом с девчонкой, он гулко зарычал. Она же в ответ хихикнула, игриво помахав ему пальчиками. Ударив кулаком по полу, громила собирался, похоже, преподать урок нахалке, но его наниматель отрицательно покачал головой. Оставалось лишь пыхтеть от злобы да метать разгневанные взгляды в сторону мелкой оторвы. Захлопнув дверь, заперев ту на все засовы изнутри и возобновив работу цепи заклинания, скрывающего звуки в комнате, бедолага остался охранять вход, как и было велено изначально.

- Итак, позвольте представиться. Меня зовут Керриган Моррил. Положение моё не столь важно, как то, что я намерен вам поручить выполнить. За соответствующую плату, разумеется. Ваши руководители меня заверили со всей искренностью, что вы двое - именно те, кто сделает всё необходимое - как надо. - он с нажимом выделил последние слова, впрочем, не обращаясь ни к кому конкретно. Наклонившись к столу, Керриган сцепил пальцы рук и на мгновение задумался, устремив взгляд в пустоту пространства.

Покуда напыщенный знатный дурак предавался тяготам мыслительного процесса, возможно, ожидая реакции от наёмников, Джинкс решила повнимательней рассмотреть эльфа. Тот был не менее внушительным, чем громила-охранник. Крепкие мышцы перекатывались под кожей, покрытой вязью цветных татуировок и шрамов. Один рубец красовался прямо на лице, поперёк переносицы. Острый взгляд, цепкий. Коротко стриженные тёмные волосы. И секира. Едва ли он таскает с собой их для красоты. Решив для себя, что такого попутчика наниматель решил всучить ей в провожатые, Джинкс чуть дёрнула уголком губ, вернув внимание обратно к Керригану. "Он всерьёз думает, что кто-то купится на такое, явно не настоящее имя?". Девушка была уверена, что наниматель именно из знатных, слишком уж витиевато выражается, пусть и нацепил одежду попроще.

- В это нелёгкое время, - вновь взяв слово, продолжил господин Моррил, - державы борются за власть при помощи устрашения, оружия. И мне удалось выяснить, насколько опасным, изничтожающим живое, стала последняя разработка в Малдокии. Запуску этого оружия в производство необходимо помешать. Всё, слышите меня? Абсолютно всё, с ним связанное, должно быть уничтожено. Прототип, чертежи - выкрасть, склады разрушить. Мастеров и учёных... - в своей запальной речи он вдруг запнулся, поджал губы, и, чуть помедлив, уже более тихо продолжил, - ликвидировать, как носителей этого опасного знания. Постарайтесь сделать это, не причиняя им мучений.

Джинкс закатила глаза на столь явное лицемерие. Уничтожить всё, но при этом выкрасть чертежи и прототип? Интересно, ты сам-то из Малдокии или из какого соседнего королевства, какое очень уж завидует успехам союзников? Хах, хороши союзнички, готовые друг другу глотки рвать, стоит только отвернуться. Девушка оттолкнулась от стены, скинув с себя повидавший виды балахон, а за ним и что-то весьма громоздкое, металлическое. Выйдя из тени на свет, освещавший стол, она громко водрузила кружку с почти допитым соком на столешницу. Развернув один из стульев, она уселась на него вместе с ногами.

- Очень трогательно, - съязвила она, не обращая внимания на длиннющие голубые косы, что змеями свисали по плечам и укладывались на пол. - Местоположение мастерских известно? Или поиск тоже входит в задачу?

Вместо ответа мужчина стал ковыряться в бумагах, аккуратно сложенных на краю стола. Выудив оттуда карту, он её развернул и разложил по столу.